I
Гевальт
Петровна звезданула
газетой "Правда"
по лицу
десятилетнему прострелу,
чудовищному
наглецу,
имя которому Владимир,
ну
а не выгнали пока
из школы палкой и
метлою,
зовут уж Вовой чудака.
Вова
отличник по рисункам,
Вова ударник по
труду,
по физкультуре тройка с
плюсом,
изустью знает шахаду,
так
как с татарином он дружит,
в мечети
чай с ним часто пьёт;
по математике
всё хуже,
но с Мишей он не пропадёт:
на
две беременности младше
отличник
Миша, лучший друг,
по поведению же
гадше
чем Вова сам, пакет заслуг
огромен:
школу поджигал он,
девочкам крыс в
рюкзак ложил,
училок ночью настигал
он,
пугал, ругал, таков и был.
Татарин
Юра всё достанет -
кино, журналы,
динамит,
на приключения ж не тянет -
у
Юры папа строг, сердит,
завхоз, богач
и мусульманин,
хороший, клёвый
человек,
пенсионерам помогает,
спонсирует
совхозный бег.
О беге: год назад
был первым
в начальных классах Вовин
враг
Прожиров Ваня, хвастунишка,
подлиза,
бабник и дурак, -
но в Ване есть дурная
сила:
он шестиклассника прибъёт,
он
зубы скалит очень мило,
и много баб к
нему идёт.
Прожирова училки
любят:
на комплименты он горазд,
цветы
подарит - приголубят,
ну, в общем, дивный
пидарас.
Его отец алкаш известный,
играет
в карты до утра;
так как дебил, довольно
честный,
и не батрачит ни хера,
раз
друг, преступник Сигаретов,
ему, вдовцу,
амбар списал,
с тремя гектарами там
где-то,
чтоб тот весь день всё пил и
ссал.
Ту группу плавно заключает
московский
кандидат наук -
очкастый часто
выручает,
короче, блин, полезный
друг:
живёт же Кариков в амбаре
на
крыше, а попал в Сибирь
после того, как
трахнул в баре
жену вельможи,
богатырь.
Короче, бег через неделю,
и
Вова шустроногий бес,
но Ваня бегает
быстрее,
и тут, в Сибири, нет чудес.
Что
делать, блядь, что делать, на хуй?
Ванюшу
надо обогнать!
Подумай, как схалтурить,
бляха,
и баб табун себе пригнать!
Охота
всю колоду девок -
не любит Вова по
одной;
минимум - Аню, Риту, Настю,
Наташу,
Люду, - "Размечтался!
Как бы
нисчем ты не остался,
как, если помнишь,
в прошлый год!"
- смеётся Миша, но
желает
успеха Вове, хоть не знает,
как
повлиять на тот успех.
Как Вове победить
Ивана,
и девок и училок всех
не
рассмешить, а озадачить,
и так
заинтересовать,
чтоб пригласили в Дом
Культуры
на дискотеку
танцевать?
II
Стеснялась
Настя, не хотела
идти, бедняжечка, к
доске,
Гевальт Петровна лицезрела,
кто
кроме Насти, бля, кхе-кхе,
ну вобщем,
не учил уроки,
и, Вову взглядом
обогнув,
воспрянула либидным духом,
на
Аню-неженку взглянув;
забегали
трусливо глазки,
и сразу клитор заиграл,
-
красный фломастер очень гадко
для
двойки хвостик рисовал,
но, крокодил,
не тут-то было:
вот Вова руку
потянул,
теперь она его спросила,
фломастер
двойку зачеркнул,
уснул учительницы
клитор,
а Вова все столицы знал,
от
Берна до Уагадугу
на пять всё правильно
назвал.
Учитель пения ретиво
и с
матом примерял штатив,
"Зенит"
Наташе дал трусливо,
и начался
факультатив,
а после - Мишина
обитель,
без зрителей и в темноте,
взяв
проявитель, закрепитель,
и после
грустненько глядев
на фотку Люды, был
фотограф
всей школы лучший, прям
талант,
ему заказывал портреты
отец
Тамары, коммерсант.
Миша учился
не на шутку,
он даже перепрыгнул
класс,
однако, матерился жутко,
пакости
делал на заказ.
Урок шестой - урок
последний,
он мимоходом положил
на
стул учительницы кнопку,
сел где-то
сзаи и застыл.
Звонок, урок, Гевальт
Петровна
ходила долго взад-вперёд,
в
конце концов уселась ровно
на стул,
вскричав: "Какой урод,
признайтесь,
свиньи, сделал это?"
Лишь Вова смехом
возразил,
Гевальт Петровна
звезданула
газетой по лицу:
"Дебил!"
После уроков Вова
с Мишей
управились у Юры, и
сели
поесть на школьной крыше,
поговорить
про местных Ий,
что ночью лазят в
школьной роще.
Потом Вован слегка
взгрустнул.
"А может, Ваньке дать
по роже!"
- воскликнул Миша и
шепнул:
"Во вторник новенькая
будет".
"Пиздец, а в следущий
четверг
мне, на хуй, бегать!" За
неделю
не раскачает человек
не мышцы
ног, и не закалку,
не силу воли, не
дыхалку,
а может сдаться, заболеть?
Весь
вечер Вова дома думал,
пока отец мораль
читал, -
не слова Вова не услышал,
он
чай пил и в мечтах витал.
III
Плетётся
пятница печально,
а Вове по хуй даже
пять,
по математике, впервые, -
нет,
Вове просто поебать.
Не победить ему
Ивана,
а раз его не обогнать,
то надо
как-нибудь, обманом,
его со зрелища
прогнать.
Вова подделывает
почерк
вполне, довольно, хорошо,
идея
принимает очерк
уже конкретнее, ну
шо,
уик-энд настал, на стадионе
три
круга Вова пробежал,
за Юру задний
двор почистил,
и кандюри уничтожал.
Вкусно
печёт и вкусно варит
с покон веков уж
мать-чесна,
и чебуреки классно жарит,
и
вафли вечно у окна, -
однако Вову как-то
Юра
ужасно заинтриговал:
о заграничном
шоколаде
ему всю правду рассказал.
Вчера
отец Тамары съездил
в ближайший город
Красноярск,
то-ли купил он, то-ли
спиздил
мешок, в котором до хуя
"Сникерсов",
"Марсов", "Линдт" и "Хахес",
и
"Нидерэггер-Марципан",
а Юра, зная
Вову с Мишей,
себе придумал
бизнес-план.
Стоит Девятка в
огороде,
в багажнике лежит мешок,
в
субботу вечером уедут
Тамары предки
- хорошо,
но надобно отвлечь Тамару,
и
Вова, прям как мразь и чмо,
Ивана
почерком, с помаркой,
девице написал
письмо,
мол, сука, эх, тебя люблю
я,
в субботу вечером айда
в одно
местечко в школьном саде,
ну, знаешь,
думаю, куда.
Ключи от дома под берёзой
в
шкатулке спрятаны, а от
амбара, склада
и Девятки
всего скорее где-то
под
кроватью в спальне, ух, не
хитро,
и Вова лезет не один;
ему и
Мише будет нитро-
за это дело -глицерин,
и
по одиннадцать процентов
того, чего
найдут в мешке.
Отвяжется собака -
метко
из самострела по башке,
и,
падла, тварь, не отвязалась,
весь вечер
в будке проспала,
а парочка воришек
малых
нашла, и такова была.
Мешок у
Юры в сеновале
рассыпали и ну делить;
для
кайфу и собаке дали
зубами "Баунти"
пилить.
На онных глаз положил
Миша,
и отщитал себе семь штук,
и уйму
новогодних шишек,
и массу леденцов, а
друг
конфеты, те, что на подарок,
на
свой десяток отложил,
себе-родному
"Марсов" пару,
две шоколадки, и
не ныл.
"Кому конфеты прячет
Вова,
кому подарки бережёт?"
негодовали
Миша с Юрой,
а Вова грустно спички
жёг
и думал: "Трюк мой на Тамару
истрачен,
нету плана Бэ".
Он новенькой берёг
подарок,
не зная не хуя о ней, -
"А
если красивей, нежней,
белей, изнеженнее
Ани?
С большого города она, -
ну а в
четверг мне буйт хана".
IV
Пиздец,
какое воскресенье!
Ебать, который
шоколад!
За "Марсом" "Сникерс",
объеденье,
Доволен Юра, Миша рад,
а
Вова, хоть и не психует,
однако, видно
по лицу,
наиужаснейше тоскует:
Чем
треснуть Ване-наглецу?
Как
удержать его от бега?
Где сил достать,
чтоб перегнать?
Тамара плачет возле
школы,
но никому не надо знать,
что
приглашение-подделка,
что не Иван
письмо писал.
А в это время Ваня метко
с
забора на Девятку ссал.
Тамару
Ваня ненавидил,
так как завидовал с
отцом,
который ездил на Копейке
всё
время с сморщеным лицом.
"Татарин
ездит на Шестёрке,
а батька на Копейке,
а
у спекулянта и Девятка,
и трактор,
мотоцикла два".
Да, меньше
знаешь, меньше злишься:
и иномарка в
гараже,
а если б Ваня знал о Вольве,
не
Волге, Вольве, ух уж же...
Зависть, аж
духу не хватает,
аж головой об стенку
трах;
и вот, под градусом, в рассказе
уже
евреем стал казах:
отец Тамары
с Джезказгана,
не коим боком не
еврей.
Антисемит Прожиров гавкнул
на
Сигаретова, мол, эй,
ты, блядь закончил
восемь классов,
а я все десять, мне
судить...
"Ванюша, сбегай за любимой!"
-
Иван уже привык носить
давно
отцу и дядям водку,
за километр, а то
и три,
зато в деньгах он не нуждался,
ну,
скока хочешь, столь бери:
и на марожына,
на тряпки,
и на кататься в
Красноярск,
цветы-подарки, тапки,
шляпки,
как ухажёр был Ваня яр,
но
не в своём четвёртом классе, -
он
потихоньку начинал
с седьмого; к девкам
в окна лазил,
и кое-что о сексе
знал.
Девятикласница Марина
за туфли
отсосала хуй
Ивана, коий был с
дубину,
десятиклассник, не психуй.
Вова
поел, попил, разделся,
лёг спать, а
утром пробежал
чуть за километр, щей
наелся,
портфель собрал, посрал,
поссал,
и в школу ринулся стрелою,
забыв,
что понедельник лишь,
на полдороги
всё-же вспомнил,
и опоздал же на
инглиш.
Махаться с Ваней - гибло
дело,
он второгодник, он в семь лет
шёл
в первый класс, ему двенадцать,
и он
стоит-смеётся, нет,
рад не тому, как
безысходно
у Вовы обстоят дела,
а
ржёт над тем он, как Тамара
тогда
разыграна была:
она его хотела
встретить
в местечке, где целуют
баб;
Вова старался не заметить,
о чём
был смех, не влипнуть даб.
V
Юра не делает разминки,
как Вова с Мишей по
утрам,
отцу-татарину б ответил
Вован на "Воровать
- харам":
"Пускай харам, однако
вкусно",
а Юра плачет и молчит,
-
вот маме жалко, папе
грустно,
и бабушка опять ворчит,
мол, дескать, внучека
обидел,
он же ребёнок, пусть,
пускай...
Вова другое утром видел:
на папу мама страшный
хай
на ровном месте поднимала,
а Вова на урок спешил,
-
чтоб мать его не
задержала,
сараями пойти решил,
совсем без ранца, как
покакал,
так сразу в школу, а не
в дом.
Юра пока-месть-ка всё
плакал,
взял, стыбзил Миша,
значит, лом
у Юры, чей сарай до боли
он от трудов возмездных
знал;
припрятал Миша ломик
в школе,
и Вове это рассказал.
А Вова первым встретить
хочет,
и ждёт красавицу-её,
а Ваня дома, Ваня дрочит,
Ване и так шесть баб
даёт.
Принцесса ка-тся
опоздала:
на мат-ке, нет, на русском
нет;
прилезла к Вове мысль
шершава, -
какая мысль, большой
секрет.
"Во вторник, ты сказал,
приеет!",
услышал Вову весь
спортзал.
"Так мне Андрюха
Алексеев
ска- падла на хуй сука
-зал",
прифыркнул Миша, и
Андрюха
к нему и Вове подошёл,
и им шептать не стал на
ухо,
чтоб слышно было хорошо
всем девкам, пацанам,
и Ване,
всем, кто там был: "Я
пошутил,
не будет новенькой,
дебил!"
VI
С укором девки Вову
видят,
и извинения хотят,
а Вова злится молча,
сидя,
щас даст всем, пусть
перелетят
через учительскую
парту,
и долбанутся об доску;
весь вторник Вова жаждел
мести
Андрюхе-суке дураку.
"Но хуй с ним на хуй,
хуй с Андрюхой",
решил он мудро перед
сном;
"ах, всеравно была
бы шлюхой",
вздумнул о новенькой
потом.
"Конфеты, коие
припрятал,
сам без свидетелей и
съем,
на чердаке с грузниским
чаем,
с огромным удовольствием".
Девчата дуются на Вову,
а он заметил по себе,
как они стали ему по
хуй,
ведь он уже сказал
судьбе
"Мерси боку" за ту
принцессу,
которой, оказалось,
нет, -
на худших нету интересу,
теперь он козырной
валет.
Вова один пацан из
класса,
который, честно, не в
кого,
без зависти, и не ревнует,
и не боится ничего.
Он Риту, как пустое
место,
на рисованье опустил,
Наташу в кожаное кресло
в библиотеке не пустил.
Расселся, Байрона читая,
не стал при Ане покерфейс
кривлять-корячить,
унижая
её и всех тех, кто в неё,
не замечая слёз её.
Второе место тоже клёво,
второе место - серебро,
смирился с пораженьем
Вова,
и успокоилось нутро.
VII
В десятом классе есть
деваха,
что ни на есть порнозвезда,
её-шалаву Ваня трахал,
пока не кончилась среда.
Устав от секса, спав не
много,
он после школы ощутил,
что был он вымотан
жестоко,
и перед бегом загрустил.
Юра - слабак, Андрюха -
баба,
а Миша, хоть интеллигент,
но мал и молод по
сравненью,
так что лишь Вова
конкурент.
Хромая, Ваня подкатился
туда, где Вова с Мишей
сел,
и тет-а-тет он побазарить
с Владимир-Санчем
захотел.
А Александрович всё
понял,
и поддаваться не решил,
себя унизить, куш
предложить
Иван напрасненько
решил.
Хлам, тряпки, деньги, -
сам сворует,
как что понадобится
он;
от кайфу, как Иван
психует,
он сексуально возбуждён,
и это силы прибавляет,
и вместе с тем, что
поманать,
первым придёт иль
проиграет,
лишь удовольствие
бежать.
Настартвниманьемарш
пробило,
и первый круг Иван
держал,
второй - отстал, ну а на
третьем
Вова его уничтожал,
нахально даже замедляясь,
Иван же рвался из всех
сил,
а Вова, прямо издеваясь,
отстал чуть-чуть, воды
попил,
на заключительном
четвёртом
Ивана снова обогнав,
с весьма приятненьким
отрывом
в начальных классах
первым став.
Упал Ванёк с ужасным
стоном,
лежа на финише, внимал,
как Вове руку жал
директор,
как физкультурщик
поздравлял.
Как Ваню жаль, порвал
он мышцу,
сломал, о горько горе,
кость,
попал он, бедненький,
в больницу, -
а Вове что-то удалось.
Теперь, настырного,
возлюбят
Владимира учителя,
и девкам, хоть его не
любят,
всё ж игнорировать
нельзя,
так как подрос соцьяльный
статус;
ему понравиться хотят
те девки, к коим сам
тянулся
шесть с половиной дней
назад.
К чайпитью Вову не
дождались,
он дома лёг, слегка
вздремнул,
домой звонить не
догадались,
весь класс в унынии
тонул.
А Вова ночью потихоньку
взял чайник, вылез на
чердак,
пил чай с конфетами
спокойно, -
повёл себя он, в общем,
так.
VIII
Ия, Кама и Чичинича
Вову заставили уснуть
там, где он чай пил, - не
решился
по огороду сигануть,
слез с чердака довольно
поздно,
что даже в школу не
пошёл,
а Миша, мыслями богатый,
взял ломик и гулять
ушёл:
Прожирова он заподозрел
в прибийстве Вовы за
сынка,
а тот в больнице ошивался,
позоря Ваню-дурака.
Летел со свистом Мишин
ломик
в окно амбара, и попал
в цветной японский
телевизор,
а сзади Кариков копал
картошку на зиму, не
видя,
кто ломик кинул, без
очков,
а Миша, взрослого увидев,
стремглав бежал, и был
таков.
Он Вову встретил в
школьной роще,
тот поделился фактом,
что
проснулся в без пяти
двенадцать,
не претендуя ни на что.
Вова, беседовавший с
Юрой,
на Мише пот улицезрев,
спросил, догнал ли, тот
кто гнался,
а Юра, грустно посмотрев
на Аню, кояя гуляла,
ждав пения факультатив,
вздохнул и промолчал.
А Вова,
в Анюту чем-то запустив,
демонстративо повернулся
так к Мише, что не видел,
как
Аня заплакала. Андрюха
был тут как тут, мол так
и так,
бояка Юра, вызываю
тебя на драку, слабый
трус, -
а Вова, медленно вставая,
взглядом ложил на плечи
груз,
чтоб не махал он кулаками,
Андрюхе-хвастуну, и
встал
глаза в глаза, перед
глазами
всех девок, помня про
спортзал.
Андрюхе Юру бить охота,
он с Вовой драться не
готов,
переводить же стрелки
стыдно,
а Вани нет. Шепнул он:
"Вов,
а может, всё-таки, не
будем?"
"Не слышу, громче",
был ответ,
первый удар нанёс
Андрюха,
сообразив: дороги нет
назад, и надо бить по
роже,
но Вова в сторону удар
отвёл и размахнулся
тоже,
чтоб тот ответил за
базар;
в плечо, в живот и в пачь
въебал он,
теми же кулаками в нос
Андрюхе, - раз ещё стоял
он,
по шее дал карах насос.
Пока в траве Андрюха
ёрзал,
с киваньем Миши объяснял
Владимир девкам, что
не Юра,
а сам он камешек бросал.
Малюсенькими кулачками
бив Вову слабо-нежно в
грудь,
ревела Аня, Юра гладил
её за волосы чуть-чуть.
IX
На базе ошиваясь снова,
ещё не получив пинка,
сел Вова молча на корову,
а Миша с шумом на быка.
Сказав "Не лошадь, а
катает"
с коровы Вова слез,
упав,
а Миша спрыгнул без
ошибок,
в кустах Прожирова
узнав.
"Текать!" - и ринулся
за ними
отец Ивана, алконавт,
а Вова с Мишей в огороде
у Юры сели в бак с водой,
а тот за ними чередой
через забор махнул,
пробрался
к малине, к ягодным
кустам,
возле балонов оказался,
и в баке честно видел
сам,
что нет тех, за какими
гнался.
Вода грязна, они нырнули,
Прожиров, раз уж он
залез,
и, всё равно похож на
вора,
решил не перелазить
без
каких-нибудь себе
гостинцев:
в пристройке он нашёл
часы,
мешок с конфетами
разнюхал,
корзинку вязаную спёр,
и перелез через забор.
На котловане в ту
субботу,
раз бабье лето, сабантуй,
там всё село, вдруг
иномарка,
какой-то там Аноксетуй,
возле воды остановилась,
разбрызгав по воде
говно,
и вышел старый свин
Фадеев,
крутой чиновниок с
РайОНО.
Миша за ним следить
пустился,
как охуенный детектив,
позднее к Вове возвратился,
и выдал во-какой мотив:
"Короче, Вова,
собирались,
к нам Поликратовы в
совхоз,
им даже сразу дом
предложил
благоустроенный завхоз,
но в РайОНО подсуетились,
в районном центре дали
дом, -
расклад понятен?"
Вова дакнул,
хотя отгадывал с трудом.
Но вдуг вскочил и прыгнул
в воду,
нырнул, и, вынырнув,
спросил:
"А до райцентра будет
скока?"
"На велике не хватит
сил".
"Да хватит!" Миша
бахнул цифрой:
"Примерно сорок пять
кэмэ".
"Это хороший велик
надо,
спрошу у Юры", Юра же
считал, что Вова с Мишей
свистнул
мешок, котёнка и часы,
-
как только стал жених
Анютин,
так сразу стал к друзьям
паскуден.
Вова того не испугался:
"Прожиров, блядь, за
нами глался,
он и украл". Но Юра,
гад:
"Коль знаешь, кто,
верни назад!"
Сей роман в стихах отнюдь не от Модэ до Удадихэу, а пока-месть-ка тока примерно четверть-треть всей истории.